Приветствуем на сайте Новый вгляд
новости проекты пейзажи люди файлы встречи

Егорий.Тихая пустынь

опубликовано 18.05.2009, по материалам 2002, 2009гг.

Cвято-Георгиевский скит

Об истории возникновения Свято-Георгиевского скита известно немного.
В 1365 году преподобный Сергий Радонежский был проездом в Гороховецком уезде и основал на болоте при реке Клязьме пустыньку с храмом во имя Св. Троицы. Позже скит стал известен как Георгиевский – в ознаменование победы в Куликовской битве один из престолов был освящен в честь Георгия Победоносца.

В XVIII веке монастырь был упразднен за малобратственностью, а храм стал приходским в небольшой деревеньке Егорий, которая была в то время при монастыре.
В XX веке исчезла и деревня – после Второй мировой войны стала нежилой, а пожары 70-хх годов уничтожили все остатки строений…

Когда в Гороховце главным археологом области Виктором Глазовым (в конце 1980-х - начале 1990-х гг.) проводились археологические раскопки Покровской церкви, чьи фундаменты с 1698 года хорошо сохранились, на её месте в музейно-исторических интересах планировалось поставить деревянную церковь из села Егорий Гороховецкого района.

Церковь была раскатана на бревна и загодя вывезена из обезлюдевшего села за Клязьмой, где она уже валилась от старости.
Материал был свален на территории Никольского (впоследствие Троицко-Никольского) монастыря. Однако церковь собрать так и не смогли. В первую очередь это нужно отнести на трудности с финансированием, неясность статуса территории и будущей постройки, бездарное планирование, равнодушие чиновников от культуры. К музею деревянная церковь прямого отношения не имела, а смотреть за будущим макетом церкови некому - создавать Музей деревянного зодчества, по типу Суздальского, из-за одной постройки смысла нет.
Кроме того территория монастыря в советское время использовалась под жильё типа общежития-бараки с минимальными удобствами и печным отоплением.

Естественна судьба бесхозного лесоматериала во дворе такого "жилмассива", старые брёвна активно разворовывались с естественными утратами порядовки и меток для сборки сруба. Скорее всего местные истопники и не догадывались, что за брёвна тут валялись.
Через несколько лет собирать уже было нечего, в архивах остались лишь красивые чертежи проекта сборки/реставрации. Строить же новодел-имитацию для светских властей противоествественно.
Мало того, кирпичный верх фундаментов местные умельцы тоже "подчистили" вровень с уровнем земли на материал для хозяйства, и теперь уже ничто не напоминает о бывшей Покровской церкви , кроме деревянной часовни-памятника.

Подлинная несчастная история деревянной церкви села Егорий и Покровской церкви Никольского монастыря уже никогда не увидит свет ни в одном официальном документе. Но из памяти ещё живых очевидцев стереть это невозможно.

В 1996 году начинается возрождение обители.
Несколько человек приходят на место бывшего скита и ставят дом (с небольшой церковью), баню, хоз. постройки. С годами увеличивается и число построек, и количество проживающих в скиту «братьев». Строятся двухпрестольная (с престолами Сергия Радонежского и Св. Троицы) деревянная церковь, дом архиерея с небольшой церковью Георгия Победоносца. Скит хоть и подчиняется по бумагам федеральной епархии, но находится на полном самообеспечении, благо природа здешних мест кормит неплохо.

Cвято-Георгиевский скит

К 2009-му году в скиту проживают уже 12 человек – столько же, сколько и при его основании Преподобным Сергием, строится скотный двор, есть генераторы для производства электричества – от остального мира скит отрезан как бездорожьем, так и отсутствием всяких коммуникаций.

Добраться сюда непросто…
Или на пути встанет река Клязьма, переправиться через которую можно только на лодке плюс пройти пешком около трех километров, или пара десятков километров труднопроходимых лесных дорог. А в большую воду обитель и вовсе оказывается как бы на острове, и иногда даже бывает, что сюда с реки Лух попадают заблудившиеся байдарочники.
Как бы то ни было, в скиту рады любым гостям, если вы идете или едете сюда с добрыми намерениями.


В разливах Клязьмы

Первые дни мая 1999 года ознаменовались необычайным похолоданием и снегом, выпавшим на прогретую теплым апрелем землю. Для многих же туристов, особенно водников, на майские праздники обычно приходится открытие сезона: из-за обилия свободных дней, а также из-за пика половодья, в средней полосе наступающего именно в это время.

Мне свой туристский сезон довелось открыть с друзьями из Нижнего Новгорода, пригласившими меня в водный поход по рекам Луху и Клязьме на границе Нижегородской и Владимирской областей. Завершиться наш маршрут должен был в Гороховце - удивительно красивом старинном городе с необычной архитектурой, деревянной резьбой, множеством храмов и тремя монастырями, два из которых: мужской Свято-Никольский и женский Знаменский - действующие, а третий, Успенский, с куполами, крытыми, словно чешуей, разноцветной черепицей, до сих пор составляет собственность жилого фонда.

Первые два дня похода прошли без приключений, байдарки легко скользили по тихой лесной реке мимо затопленных берегов в нежной дымке новорожденных листьев, а на пригорках лиловели пушистые колокольчики сон-травы и островки фиалок.
Но Андрей, наш «капитан», хмурился: прогноз погоды обещал штормовой ветер и снег; пойма же Клязьмы в начале мая представляет собой необозримое водное пространство с торчащими кое-где верхушками кустарников, и в случае если байдарка перевернется, шансов добраться вплавь до берега в ледяной воде практически нет.

И действительно, едва мы вышли в разлив из устья Луха, навстречу ударил шквальный ветер, а с неба захлестал дождь вперемешку с мелкой крупой.
Сражаясь с волнами, с трудом дотянули до берега, немного отдохнули и отогрелись, пережидая непогоду в пустом сарае (костер развести было нельзя, и мы по очереди растирали друг другу окоченевшие кисти рук).

На сегодня предстоял еще один, по словам Андрея, короткий переход - на остров, где имелись дрова и хорошие места для палаток. Но так получилось, что один из моих напарников в «тройке» тяжело переносил холод и плохо себя чувствовал, мы тоже выбились из сил и не сумели сразу выгрести на стремнину, и нас, а также другую байдарку стало прибивать к берегу, тогда как остальных наших товарищей уносило все дальше и дальше, и к тому времени, как нам удалось пересилить боковой ветер, их уже не видно было за верхушками кустов.

Мы долго блуждали в разливах среди зарослей затопленного ивняка в поисках наших друзей, пока не поняли, что заблудились окончательно.
Наконец вышли в какую-то протоку и решили грести вдоль нее в поисках хоть какой-нибудь суши, где можно отдохнуть и переночевать (замерзли и вымотались мы до предела). Дождь кончился, но ветер был еще сильный, к тому же одна из байдарок дала течь.
Некоторые из нас были на грани нервного срыва и винили во всем Андрея, «бросившего» нас на произвол судьбы потом мы узнали, что наш «капитан» и другой парень, высадив девушек на острове, прыгнули в байдарку и кинулись на наши поиски и едва не погибли, выгребая обратно против ветра и течения).

Я твердила про себя Иисусову молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных!». Наверху ветер трепал серые облака; временами в разрывах ослепительными окнами вспыхивала синева, из которой били, косо ложась на воду, солнечные лучи, сияющие и прямые, как архангельские копья. И откуда-то пришла теплая и почти восторженная уверенность в том, что наше приключение закончится хорошо, и все происходящее - не случайно.
Поэтому я почти не удивилась, когда над одним из бревенчатых домиков, показавшихся вдруг за поворотом и стоящих на сухом высоком берегу, стала различима небольшая синяя луковка с крестом.
Дух захватило позже - когда мы узнали, что оказались на месте Свято-Георгиевской пустыни, основанной в 1365 году преподобным Сергием Радонежским по пути в Лавру из Нижнего Новгорода, куда его призвали для примирения поссорившихся князей.

Впоследствии вокруг обители стали селиться люди; сельцо это, до сих пор обозначенное на топографических картах как «Егорий (нежил.)», пришло в запустение уже в годы советской власти, а старинная деревянная церковь была уничтожена пожаром совсем недавно - около десяти лет назад.

Скит, ныне принадлежащий Свято-Никольскому монастырю в Гороховце, начали восстанавливать в 1996 году. При раскопках фундамента и погреба здесь нашли останки более чем десяти человек, убитых выстрелами в голову, судя по всему, в тридцатые-сороковые годы, когда по этим местам перегоняли большие этапы заключенных.

Теперь рядом с могилами монахов-пустынников и священнослужителей возле церкви есть и другая - безымянных мучеников, нашедших христианское погребение через десятки лет после смерти.

Трое встретивших нас насельников скита не были иноками: они представились как «трудники», состоящие при обители на правах наемных рабочих, но живущие по монастырскому уставу.

Летом до скита можно доехать по лесной дороге от Гороховца, но тогда, в половодье, это был маленький остров, со всех сторон окруженный водой, - идеальное место для пустынника, несущего свой молитвенный подвиг вдали от мира.

Ночевали мы, поставив палатки под огромными липами, которые, судя по возрасту (хотелось бы верить!), помнили еще преподобного Сергия.
Рано утром на моторной лодке приехали несколько монахов во главе с наместником Свято-Никольского монастыря игуменом Петром и перевезли нас вместе с байдарками на противоположный берег (одну байдарку, сильно протекавшую, пришлось разобрать, и отец Петр, возвращавшийся обратно в Гороховец, подвез нас троих до города на «уазике», пока остальные завершали маршрут по реке).
А по пути, проплывая мимо лесистого острова, которого накануне не заметили за кустами, мы увидели поднимающийся кверху дым костра и светлую штормовку Андрея, машущего нам с высокого берега...


Нежданное паломничество

Следующим летом, в дни Успенского поста, Господь вновь даровал мне возможность посетить Свято-Георгиевский скит, куда нас так милосердно вывела Его рука.
В Гороховце я оказалась в ходе незапланированного паломничества, в которое неожиданно для меня самой обратилась неудавшаяся поездка в Санкт-Петербург через Нижний Новгород, где я останавливалась на несколько дней. Когда выяснилось, что билетов на питерский поезд нет до конца августа, я, помолившись мысленно: «Господи, приведи меня туда, куда мне действительно нужно!» - села на гороховецкую электричку в надежде, добравшись до Владимира, взять билет там или попытаться уехать через Москву.

В итоге в Питер я так и не попала, но зато помимо гороховецких храмов посетила благословенный город Владимир и Свято-Боголюбов монастырь, где под сводами храма чудесным образом проявился лик Царя-мученика Николая Второго, а, возвращаясь в Самару, задержалась на сутки в Дивееве, чтобы поклониться мощам и святому источнику преподобного Серафима Саровского, пройти с крестным ходом по Канавке Божьей Матери...

В Свято-Никольском монастыре меня приняли радушно; игумен Петр нас помнил и, несмотря на недомогание (воспалилась ступня, пораненная при строительстве келий и гостиницы для паломников), удостоил меня длительной беседы, дав множество пастырских советов, касающихся духовной и мирской жизни.

Сам монастырь находится на горе; оттуда открывается удивительной красоты вид на город, заречные леса и Знаменский монастырь за Клязьмой.
В 1996 году здесь мироточили несколько икон. Монахов в Свято-Никольском монастыре немного (мне запомнился отец Савва, служивший вечернюю службу в инвалидной коляске: как мне потом рассказали, разбился на вертолете, единственный остался в живых, но сломал позвоночник). Иеромонахами являются и большинство других братьев: в последние годы в Гороховце и окрестных селах открылось очень много храмов, образуются все новые приходы, нуждающиеся в духовном окормлении, поэтому на скиту жить пока попросту некому.

Я хотела испросить благословения идти в Георгиевскую пустынь лесами (по грунтовке это двадцать с небольшим километров), но отец Петр отсоветовал, сказав, что дорога сильно ветвится и легко сбиться с пути, и предложил иной вариант: на следующее утро один из монахов, отец Алексий, ехал на машине в Вязники и мог подвезти меня до Перова, откуда легко, переправившись через Клязьму, добраться до пустыни.

А утром появился и реальный повод для поездки: болгарский архиерей, гостивший во Владимирской епархии и намеревавшийся посетить монастырь и пустынь, не приехал в назначенный срок, и нужно было сообщить на скит, что встреча высокого гостя не состоится.

До скита мы шли с Владимиром Ивановичем, бывшим трудником Свято-Никольского монастыря, а ныне жителем села Перово, постоянно помогающим обители (это он тогда перевозил нас с байдарками на моторной лодке и потом переправил меня через Клязьму).
Как выяснилось, он и сам рад был случаю лишний раз посетить дорогое сердцу место. Человек сложной и богатой судьбы, Владимир Иванович, будучи по профессии геодезистом, объездил чуть ли не весь мир, работал в Африке и странах Азии, пока Господь не привел его на Клязьму.

По благословению игумена Петра провел геодезическую съемку места, где стоял некогда скит, основанный преподобным Сергием, составил карту окрестностей; под его руководством сооружались жилой дом с надворными постройками и домовой церковью Георгия Победоносца и деревянная церковь во имя Сергия Радонежского, построенная уже после нашего похода. Потом решил осесть в Перове, занялся фермерством, завел большой фруктовый сад, принимал немалое участие в создании в селе открытого там недавно храма.

Ходить на скит местным богомольцам, особенно бабушкам, далековато, вот и решили люди: быть на селе собственной церкви. Выкупили, сложившись, бревенчатый дом, в котором раньше располагалась швейная мастерская, переоборудовали... И освятили - в честь преподобного Силуана Афонского...

От берега Клязьмы до скита - около трех километров. Можно пройти на лодке по протоке, но ее, как рассказал Владимир Иванович, часто перегораживает плотинами живущий поблизости бобр.
Тропинка довольно нахоженная, не только насельниками и паломниками, которые изредка посещают эти места, но и грибниками: люди с корзинками несколько раз попадались по пути, и на скиту нас накормили вкуснейшим постным борщом и тушеной картошкой с грибами.

Луга, перелески, дубравы, заросли шиповника, усыпанные созревающими ягодами, колючие плети ежевики, ползущие сквозь высокую траву с красноватыми метелками щавеля и куртинками зверобоя, - уголок первозданной природы, носящий, впрочем, следы человеческих рук, не вторгающиеся грубо в Господне творение, а бережно и органично в него вписавшиеся: мостик из жердей, заботливо перекинутый через ручей, скамеечка - отдохнуть усталому путнику...

И, наконец, сам скит, словно плывущий на границе между безкрайним лесом и пойменными лугами, с деревянной церковкой меж вековых лип под нависшим пасмурным небом.
Несмотря на то, что бревенчатая кладка, проконопаченная болотным мхом-сфагнумом, белеет свежей смолистой древесиной, а кровля вместо теса покрыта крашеным железом, кажется, что время здесь остановилось.

Все так, как могло бы быть при жизни преподобного Сергия или его учеников: дощатая плоскодонка на берегу протоки, ограда из жердей, рыжий кот, лениво потягивающийся на крылечке, пасущаяся коза, огород, который возделывают трое трудников - Виктор, Олег и Геннадий.

И - на версты кругом - звенящая тишина...
В которой, как нигде, становится различимым то, что ищет человек, стремясь из городской суеты в пустыни, леса и горы, на берега морей и рек: покой, исцеление, душевное равновесие в гармонии с природой, прекраснейшим произведением великого Творца. «У Бога все красиво», - сказал в разговоре Олег.
Среди своих собратьев по бродяжно-рюкзачной жизни я встречала и атеистов, и пантеистов, и неоязычников, и - что греха таить! - сама прошла через искушение языческим поклонением природе (что, как это на первый взгляд ни странно звучит, не приближает, а, напротив, отдаляет от нее).

Но - в чем сходятся многие из моих знакомых туристов, пришедших к православию, - почти в любом путешествии таится часто неосознанное стремление к паломничеству, странствию жаждущего духа, должное непременно - рано или поздно - привести к святыне, иначе цель путешествия не будет достигнута.

Это не значит, что не нужно подниматься на вершины, сплавляться по порожистым речкам или просто сидеть с друзьями у лесного костра. Конечно же, поездки по монастырям и святым местам гораздо полезнее, но, как сказал мне перед походом один человек: «Если вы возьмете с собой икону и пойдете с Иисусовой молитвой, то это будет не простое путешествие, а крестный ход».

Русский человек - по природе странник, во всех нас генетически живет память предков, ешком отправлявшихся за сотни и тысячи верст - на богомолье.
Путешествовали наши предки и по другим надобностям, но всюду в прекраснейших уголках Руси, на изгибе речки ли, на поляне, вершине горы - они встречали поклонные кресты, святые источники, лесные часовенки с куполами, похожими на еловую шишку, такие вот тихие пустыньки - как радостное напоминание о Создателе, сотворившем эту красоту, вечная хвала, возносимая Ему восхищенным сердцем. А если креста или часовни не было - то могли и сами построить: во имя Господне...

Языческие жрецы, волхвы селились в так называемых «местах силы» - и ждали, что это место произведет изменения в них самих; великие христианские святые преображали пустыню молитвенным деланием, порой выдерживая жесточайшую духовную брань (вспомните, как стремились бесы «выжить» из Радонежских лесов преподобного Сергия или с берегов Сатиса - Серафима Саровского).
Яркие светочи православия, и в пустынном уединении молящиеся о нас, своими молитвами эти подвижники не раз спасали Россию. И, с именем Божьим проходя по земле, оставляя на ней свой благодатный след (как святой Сергий, основавший на своем пути из Нижнего череду обителей, подобных Георгиевской пустыни), открывали эти святыни - людям.

...Возвращаясь в Гороховец спустя год после похода, я, к сожалению, не помнила, что монастырь, куда нас приглашал игумен Петр, носит имя Свято-Никольский. Но в нагрудном кармане у меня лежал старинный бронзовый образок святителя Николая Чудотворца, доставшийся от бабушки и взятый с собой в дорогу.
Еще одно неслучайное совпадение?..


// Использованы материалы православной газеты "Благовест" и Надежды Локтевой




гостевая форум
© 2005,2006 Krown на главную написать письмо
Hosted by uCoz